Сердце не забудет - Страница 27

При этом он немного отстранился от Джоан, чему она была только рада: чем дальше, тем труднее ей было сохранять рядом с ним внешнее спокойствие.

– Нет, – сказала она, избегая его взгляда.

– Не может быть. – Бен провел тыльной стороной пальцев по ее щеке. – Прежде ты очень хорошо все понимала.

Ресницы Джоан затрепетали, однако она предпочла не поднимать их и сдержанно ответила:

– То было прежде.

– Неужели с тех пор ты настолько изменилась?

Пальцы Бена медленно двинулись вниз, перемещаясь на шею Джоан, и в ее голове проплыло: зачем он мучает меня?!

– Представь себе.

Он провел кончиками пальцев сверху вниз по жемчужинам ожерелья, потом повторил этот путь, но на сей раз по обнаженной коже Джоан. Услышав слетевший с ее губ прерывистый вздох, он едва заметно, но с явным удовлетворением – а также с оттенком лукавства – улыбнулся.

– Не могу представить. Мой ум отказывается это понимать. Я ведь помню, как хорошо нам бывало вдвоем. – Бен вновь попытался заглянуть ей в глаза, однако они по-прежнему были опущены. – А ты?

Джоан все-таки подняла взгляд.

– Что?

– Ты помнишь?

Задавая этот вопрос, Бен легким скользящим движением дотронулся до ее скрытой атласом платья груди. Так уж вышло, что его движение захватило сосок, и Джоан вздрогнула от острого, но чрезвычайно сладостного импульса, который пронзил ее насквозь.

– Не смей! – воскликнула она. Почти взвизгнула, настолько сильным было испытанное в этот момент удовольствие. Одновременно по телу Джоан пробежала конвульсия, которую не смог бы скрыть даже прошедший специальный тренинг агент национальной службы безопасности. А чего уж требовать от томящейся вожделением женщины!

Разумеется, для Бена не осталось секретом состояние Джоан, поэтому он не воспринял запрета всерьез.

– Не сметь – чего?

– Того, что ты… делаешь.

Последнюю фразу она произнесла с запинкой, потому что, ощутив под пальцами мгновенно отвердевший сосок, Бен не спешил расставаться с ним. Напротив, принялся легонько теребить плотный комочек, проступавший не только из-под ткани платья, но и кружев бюстгальтера. Его действия породили такой мощный прилив чувственности, что единственное, чего удалось избежать Джоан, это начать извиваться от удовольствия.

– А что я делаю? – спросил Бен – его голос тоже слегка срывался.

– Ты… ты… прикасаешься ко мне! – простонала Джоан.

С губ Бена слетел смешок, пальцы же его тем временем продолжали начатое.

– Неужели к тебе и прикоснуться нельзя? Прежде ты не была такой недотрогой. – Он наконец оставил ее сосок в покое, но лишь затем, чтобы заняться другим.

У Джоан вырвался тихий хрипловатый вскрик.

Разумеется, Бена это не остановило.

– Прекрати… – простонала Джоан.

Он и не подумал выполнить ее просьбу.

– А вот мне интересно: ты когда-нибудь занималась любовью на этом диване?

– Я… Зачем тебе это? – Остатки здравого рассудка призывали Джоан собраться с силами и уйти – удрать! – от Бена. Закрыться в своей спальне и таким образом лишить его возможности продолжить начатые в гостиной действия. Или даже еще раньше – в ванной, где он принимал душ. Хотя…

Джоан прикусила губу: в ванную она пришла сама.

Ах вот в чем дело, поняла она. Я сама дала Бену повод начать то, что он сейчас делает. Все повторяется! Просто замкнутый круг, да и только… Прежде я давала повод для ревности, а сейчас…

– Зачем? – повторил Бен. – Разве ты не догадываешься?

– Нет! – Слишком поспешно и излишне громко произнесла она.

Он отпустил ее сосок и нежно сжал ладонью всю скользкую из-за покрывающего атласа грудь.

– Хорошо, объясню: мы могли бы очень приятно провести время на этом диване.

Не выдержав напора чувственных импульсов, Джоан пошевелилась – почти заёрзала. Ни одна женщина не смогла бы спокойно вынести подобной ласковой пытки.

– Что ты такое говоришь!

– А что? У тебя такой уютный дом, в частности эта гостиная. На мой взгляд, она весьма располагает к тому, чтобы ее использовали определенным образом. А уж про этот симпатичный диванчик я и не говорю. Наверняка на нем очень удобно заниматься любовью. Ты не пробовала?

– Нет!

– Неужели? – В голосе Бена прозвучало искреннее удивление. Через минуту он добавил: – Значит, тем более стоит это сделать.

– Что?

– Какая ты сегодня непонятливая… Заняться любовью конечно же.

Несмотря на то что ее тело было объято пламенем, Джоан похолодела. Как могло так получиться, что все кончится этим? Ведь еще сегодня утром она даже предположить не могла, что будет сидеть здесь в обнимку с Беном, сгорая от желания!

– Мы не можем это сделать, – прошептала она, лишившись от испуга голоса.

– Почему? – Бен тоже перешел на вкрадчивый шепот.

Чувствуя приближение паники, Джоан нервно провела по губам языком. Она почти уже не владела собой. Бен привел ее в такое состояние, когда она стала мягче воска и из нее можно было лепить, что захочешь. Момент, когда она еще в силах была встать и уйти, был безвозвратно потерян.

– Так нельзя, это… неправильно.

– Почему?

Джоан и сама понимала, что несет какую-то чушь. Сейчас не говорить нужно было, а действовать: или окончательно поддаться острому желанию близости, или все-таки подняться с этого предательски удобного дивана и покинуть гостиную.

– Ну почему, Джоан? Почему?

Хриплый шепот Бена ласкал ее слух, по телу пробегали волны трепета.

– Ведь тебе приятны мои прикосновения, верно? – продолжал тем временем Бен. – Не отвечай, мне и так все ясно. Ты изнемогаешь от желания – так было всегда, когда мы оставались наедине. В этом смысле ничего не изменилось, правда? И я уверен, что тебе тоже хочется прикоснуться ко мне.